Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
ее намерения, как выяснилось, носили к тому же несколько романтический
оттенок.
-- Мосье, я умоляю вас быть начеку, -- с легкой запинкой произнесла она
по-французски. -- Вы приобрели себе слишком много врагов.
Питер Блад остановился и, сняв шляпу, так низко склонился перед
мадемуазель д'Ожерон, что длинные черные локоны почти закрыли его точеное,
бронзовое, как у цыгана, лицо.
-- Мадемуазель, ваша забота чрезвычайно мне льстит. О да, чрезвычайно.
-- Он выпрямился, и его дерзкие глаза, казавшиеся совсем светлыми под
черными как смоль бровями, с веселой усмешкой встретили ее взгляд. -- Вы
правы, у меня нет недостатка во врагах. Но это -- цена известности. Лишь
тот, кто ничего не стоит, не имеет врагов. Однако здесь, на Тортуге, у меня
врагов нет.
-- Вы вполне в этом уверены?
Тон ее вопроса заставил его задуматься. Он нахмурился и сказал,
пристально вглядываясь в ее лицо:
-- Вам что-то известно, мадемуазель, как я догадываюсь?
-- Почти ничего. Не больше того, что сообщил мне сегодня один из наших
слуг. Он сказал, что испанский адмирал назначил награду за вашу голову.
--
У адмирала просто такая манера -- делать
мне комплименты,
мадемуазель.
-- И еще он сказал, что Каузак грозился во всеуслышание, что заставит
вас пожалеть о том, как вы обошлись с ним в деле у Маракайбо. далее